Если использовать традиционные синтаксические термины, то аккузативная конструкция характеризуется тем, что в ней субъект переходного и непереходного глагола кодируется одинаково, а прямое дополнение – некоторым особым образом. Именно так обстоит дело почти во всех европейских языках. Например, в латинском, греческом и русском языках субъект выражается немаркированным именительным падежом (номинативом), а прямое дополнение – маркированным винительным падежом (аккузативом); кроме того, глагол согласуется с субъектом (именой группой в номинативе) по грамматическим категориям лица-числа или рода-числа. В английском языке, не имеющем падежей, их аналогом является линейная позиция именных групп относительно глагола: субъект стоит перед глаголом, а прямое дополнение – непосредственно после глагола. В отличие от косвенных дополнений, прямое дополнение в английском языке не имеет при себе предлога.

Аккузативной конструкцией такой способ выражения ядерных актантов переходного и непереходного глагола называется по маркированной форме аккузатива. Другой термин для обозначения того же самого синтаксического построения, «номинативная конструкция», возник несколько раньше и до сих пор остается весьма употребительным, однако он менее удачен, так как основывается на недоказанном апредположении об универсальности синтаксической категории субъекта (см. ПОДЛЕЖАЩЕЕ) и подчеркивает форму субъекта переходного глагола. Язык, в котором аккузативная конструкция является единственно возможной или абсолютно преобладающей, называется языком аккузативного (традиционно – номинативного) строя.

Понятие аккузативной конструкции сформировалось в лингвистике сравнительно поздно, когда было осознано, что далеко не во всех языках мира синтаксическая структура элементарного предложения организована таким же образом, как в хорошо описанных европейских языках, таких, как греческий, латинский, английский, русский и др. Присущая им схема организации предложения в течение длительного времени считалась чем-то самим собой разумеющимся, и в ее терминах некритически описывались самые различные языки. Однако привлечение внимания лингвистов-теоретиков к языкам с эргативной, а затем и с активной конструкциями предложения потребовало более серьезного анализа такой, казалось бы, привычной и естественной аккузативной конструкции.

Прежде всего, аккузативную конструкцию необходимо поставить в один ряд с прочими схемами организации предложения. Как и эргативная конструкция, аккузативная конструкция исходно мотивирована ролевой семантикой участников описываемой глаголом ситуации. В отличие от эргативной конструкции, опирающейся на гиперроли абсолютива и агентива (см. ЭРГАТИВНАЯ КОНСТРУКЦИЯ), аккузативная конструкция реализует метонимическое расширение значения агенса переходного глагола (наделенного волей, контролирующего событие и активно его инициирующего участника, несущего ответственность за данное событие) и объединение его с единственным ядерным актантом непереходного глагола в гиперроль принципала – главного участника, «героя» ситауции, который в первую очередь ответствен за то, что ситуация имеет место. Среди нескольких участников первым кандидатом на роль принципала является агенс, а в ситуации с одним ядерным участником никаких прочих претендентов на роль принципала просто не имеется.

В ситуации с несколькими участниками принципал противопоставлен гиперроли пациентива. Пациентив – наиболее пациенсоподобный из нескольких участников ситуации (типичный пациенс – это не проявляющий воли, не активный и не контролирующий событие участник, который отражает изменения, возникающие в ходе данного события, например, стул в ситуации, описываемой предложением Иван ломает стул).

В каноническом аккузативном языке (типа английского) гиперроли принципала и пациентива лежат в основе организации исходных диатез (моделей управления) глаголов. А именно, в английском языке многоместные агентивные глаголы в исходной диатезе всегда соотносят агенс с гиперролью принципала, а пациенс – с гиперролью пациентива. Что касается прочих многоместных глаголов, то один из актантов таких глаголов также всегда обобщается в гиперроль принципала. Так, в том же английском языке большинство глаголов восприятия и чувства (такие, как see 'видеть', hear 'слышать', want 'хотеть', love 'любить') соотносят предусмотренную их семантикой семантическую роль экпериенцера (т.е. воспринимающего/чувствующего субъекта) с гиперролью принципала, а семантическую роль стимула (источника чувства или объект восприятия) с гиперролью пациентива.

Корреляция ролевых характеристик актантов и их поверхностного кодирования в исходной диатезе очевидна. Однако очевидно также и то, что в языках типа английского наряду с исходной диатезой глаголы допускают различные синтаксические преобразования (прежде всего залоговые), в результате которых в производных диатезах способ кодирования актантов меняется. Так, в предглагольной позиции (исходно предназначенной для принципала) может находиться актант практически с любой семантической ролью, поэтому характеризовать данную позицию в целом в терминах гиперролей оказывается невозможным, и отнюдь не случайно, что ядерные актанты традиционно описываются в более абстрактных по сравнению даже с гиперролями собственно синтаксических терминах подлежащего и прямого дополнения. В этих же терминах по аналогии с европейскими языками обычно описывается синтаксическая структура и других языков.

В последние десятилетия существенно более детальный, чем прежде, анализ свойств ядерных актантов в различных языках позволил обнаружить случаи более прозрачной корреляции аккузативной конструкции с ее ролевой мотивацией. Так, согласно П.Шахтеру, ролевые характеристики аргументов глагола в тагальском языке морфологически кодируются, как правило, предыменными показателями, а именная группа, являющаяся темой высказывания (в другой терминологии – топиком, см. АКТУАЛЬНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ), – предыменным маркером ang, смещающим маркирование ролевой характеристики топика в приглагольную позицию. При этом роли в тагальском языке организованы согласно аккузативной стратегии.

(1)	Mag-salis	ang	babae	ng	bigas	sa	sako	para	sa	bata
	Тема-принципал + брать	Тема	женщина	Пациентив	рис	Директив	мешок	Бенефактив		ребенок
	ЖЕНЩИНА возьмет рис из мешка ребенку

(2)	Aasalin	ng	babae	ang	bigas	sa	sako	para	sa	bata
	Тема-пациентив + брать	Принципал	женщина	Тема	рис	Директив	мешок	Бенефактив		ребенок
	Женщина возьмет рис из мешка ребенку

(3)	Aalian	ng	babae	ng	bigas	ang	sako	para	sa	bata
	Тема-директив + брать	Принципал	женщина	Пациентив	рис	Тема	мешок	Бенефактив		ребенок
	Женщина возьмет рис из мешка ребенку

(4)	Ipagsalis	ng	babae	ng	bigas	sa	sako	ang	bata
	Тема-бенефактив + брать	Принципал	женщина	Пациентив	рис	Директив	мешок	Тема	ребенок
	Женщина возьмет рис из мешка ребенку

Как видно из приведенных примеров, ролевые (принципал, пациентив и т.д.) и коммуникативные (тема) характеристики именных аргументов глагола в тагальском языке кодируются параллельно и независимо друг от друга. Принципал и пациентив имеют единый предыменной показатель ng, но при попадании именных групп с этими семантическими (гипер)ролями в позицию темы их различение проводится в глагольной форме. Такой язык есть основания относить к так называемым семантически аккузативным языкам, т.е. не имеющим синтаксических отношений типа подлежащего и дополнений. (Следует отметить, что традиционно тагальский язык описывался как язык, имеющий именные члены предложения, т.е. подлежащее и сказуемое. При этом подлежащим признавалось имя с показателем ang, а глаголу приписывалось много различных залоговых форм.)

Есть все основания считать, что аккузативные языки так же разнообразны, как и языки, использующие эргативную конструкцию. К сожалению, с точки зрения синтаксической типологии они, парадоксальным образом, изучены и описаны пока что совершенно недостаточно. См. также АКТИВНАЯ КОНСТРУКЦИЯ; ЭРГАТИВНАЯ КОНСТРУКЦИЯ.

Александр Кибрик

Шахтер П. Подлежащее в филиппинских языках: топик, актор, актор-топик. – В кн.: Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI. М., 1982